Спасти Державу! Мировая Революция «попаданцев» - Страница 67

— Даже так?

— Ага, — безмятежно отозвался Мойзес, — не врут легенды. Сабля его на две половины рассекла, как соломенный тюфяк. Ты лезвие не трогай, Глеб, пальцев лишиться можешь одним махом, как один мой дурак.

Бокий осторожно задвинул узорчатый клинок в ножны и положил на стол — пробовать на своем ногте, как хотел, он не рискнул — Мойзес к шуткам и розыгрышам не расположен.

— И ты решил проверить…

— Симбиоз…

— А это с чем едят?

— Один ученый мне объяснил кое-что. Я тебе своими словами скажу, как его понял. Так именуют единый продукт двух несовместимых частей.

— Ты имеешь в виду генерала Арчегова?

Собеседники говорили серьезно, хотя любой психиатр, зная, о чем они говорят, моментально бы вызвался оказать пациентам помощь. Вот только подоплека дела такая, что тут не медики нужны были.

— Думается мне, что нравственная и эмоциональная составляющая осталась у него прежняя, а вот разум из будущих времен.

— Переселение душ?

— Можно и так сказать. Хотя и неверно будет.

— Лева, ты гений, — Бокий говорил искренне — коварство и ум Мойзеса он сейчас оценил в полной мере. Данайцы, что взяли Трою, это невинные детишки рядом с его коллегой. Но тот восторгов не принял, сказал грубовато и жестко, сжав изуродованные зубы, отчего звериный оскал стал совсем ужасным, и Бокий вильнул взглядом.

— Ты все привез?! Смотри, Глеб, у нас десять дней всего осталось. Мы должны хорошо приветить генерала, когда он от Деникина обратно вернется. Янек приказал учитывать каждую мелочь, не скупиться! Если надо, я ему двести девственниц к ногам брошу и всем горло перережу!

Бокий передернул плечами от пробежавших по спине ледяных мурашек — какие уж тут шутки, все предельно серьезно. А потому заторопился с ответом, поставив на стол тяжелый саквояж.

Расстегнул ремни и вывалил его содержимое на стол, отодвинув сабли в сторону. На стол упали несколько тяжелых бумажных свертков — Бокий их торопливо надрывал. Между пальцами скользили всевозможные украшения с бриллиантами и драгоценными камнями, желтел презренный металл.

В одном из свертков оказались большие кресты и другие ордена, некоторые из которых также заиграли зайчиками мелких алмазов, что на фоне других сокровищ выглядело несколько неубедительным. Вроде вечно голодного бедного еврейского родственника в богатой купеческой семье.

— Впечатляет, добра вполне достаточно…

Лишенным эмоций голосом произнес Мойзес, без малейшей алчности взиравший на сокровища. Впрочем, также безразлично и холодно смотрел на них и Бокий. К чему чекистам эти «дары земные», на которые можно было безбедно прожить пару веков в любой стране мира, кроме Советской России. Интерес у них был совершенно иной…

Заиркутный военный городок

— Хрен его знает, что там было, Миша! По крайней мере, разговоры идут нехорошие! Но думаю, не одни эсеры вызвали эту сумятицу, точнее, не они только одни. Гвардия, корабли, бронепоезда, туземный полк атамана Семенова — я представляю, что здесь творилось! Хотя эти эсеровские сволочи — бомбисты изрядные, пора с ними кончать!

Командир 2-го Сибирского авиаотряда капитан Сергеев эмоционально выругался, облегчив душу. Летчики и технический персонал прибыли сюда получать новую матчасть — поставленные из далеких САСШ аэропланы «Де Хэвиленд», отправленные фирмой Кертисса.

С уже старыми французскими «Сальмсонами», эти американские, выпущенные по английской лицензии, машины было не сравнить — мотор «Либерти» в 400 лошадиных сил, а потому более высокая скорость, приличная бомбовая нагрузка и пулеметное вооружение да дальность полета на сто верст больше.

Однако весь первый день авиаторы не столько смотрели на новенькие, дюжину которых только собрали, аэропланы, сколько втихомолку обсуждали события двухнедельной давности, имевшие быть место в Иркутске. И как водится, мнения разделились, и кардинально.

Многие офицеры ругали эсеров, и у них были на то основания. Еще зимою боевики этой партии убили министра внутренних дел Яковлева, ранили самого Вологодского, председателя Совета министров, и военного министра генерала Сычева, что был вынужден оставить должность.

Правда, злые языки утверждали, что генерал легко отделался, всего пара синяков и царапин. А с должности ушел из-за боязни повторного покушения.

И вот теперь снова террористы вылезли из подполья, причем стреляли не только в царя. Ладно, тяжелое, почти смертельное — две недели в коме, ранение генерал-адъютанта вполне объяснимо, как и то, что флигель-адъютант был убит на месте. Вместе с ними пострадало несколько казаков конвоя, и контузию получил генерал Пепеляев.

На эсеровские такие действия очень похожи, те привыкли бомбами и револьверами баловаться. Так что если сейчас в Сибири партию социалистов-революционеров объявят вне закона, то армия и народ полностью поддержат это решение. Недаром все газеты переполнены гневными письмами и призывами к расправе над убийцами и террористами.

— Сейчас не то время, не запугают эти сволочи! И на свой предательский удар получат достойный ответ сполна, — Вощилло побелел от нахлынувшей ненависти.

— Хватит с ними цацкаться, они нам все время в спину стреляли да заговоры плели. И страну в семнадцатом году развалили. Их же Керенский у кормила стоял! И власть они же большевикам отдали, и армию своими приказами погубили!

— Да разве я против?! — Сергеев пожал плечами. — Вот только одно в этой истории для меня не ясно — зачем они убили генерала Болдырева? Ведь он тоже эсер, их товарищ по партии!