Спасти Державу! Мировая Революция «попаданцев» - Страница 56

— А если они победят, а потом обрушатся на нас всеми силами?

В голосе Вологодского послышался тщательно скрываемый страх, и Арчегов тут же попытался рассеять опасения, терзавшие «Деда», хотя сам не был уверен в своих расчетах.

— Тамошняя внутренняя контрреволюция, как любят выражаться «товарищи», намного сплоченнее и опаснее, чем наша. Да и прослойка богатых людей более толстая, чем в России, — им есть, что терять, а потому будут драться до крайности. Тем более у них будет достаточно времени осознать, насколько опасен большевизм, пока те устроят заматню в Германии. И поверьте на слово — противники достойны друг друга!

— А мы…

— А мы, Петр Васильевич, будем смотреть и потихоньку возвращать себе силы. А сытый и довольный народ уже не соблазнится коммунистическими идеями. Они ему станут просто не нужны!

Порт Байкал

— Одно плохо, Григорий Михайлович. Похоже, что нас самым вульгарным способом принялись отстреливать, как дичь!

— Даже так?! — каким-то шипящим голосом произнес атаман, моментально взъерошившись. Конечно, на войне стреляют, но чтобы вот так запросто охотиться на людей, как на каких-то тарбаганов-сусликов?!

— Вчера поздно вечером застрелили начальника Генштаба генерала Болдырева прямо на улице. Сразу наповал — череп разнесло. И ранили в голову генерала Пепеляева, когда тот поехал в Заиркутный военный городок поднимать части своей дивизии. Из винтовок обоих…

— На эсеров не похоже. Да и не станут они в своего Болдырева стрелять! Тот же «розовый»!

— Они пистолетами да бомбами балуются, Григорий Михайлович, а не винтарями с хорошей оптикой. В Пепеляева у понтона стреляли, с того берега Ангары. А там тысяча шагов будет. И единственным выстрелом сразу попали! Большие умельцы, я вам так скажу, и с оружием подходящим. Сам знаешь, кому такие снайперские винтовки передали…

— Да уж, заварилась каша… — тихо произнес в ответ атаман.

Винтовки с оптическими прицелами имели только егеря, и более никто, слишком их было мало. А в Знаменском предместье расквартирован лейб-егерский батальон, больше в Иркутске егерей просто нет.

На «Ангаре» звонко пробили склянки. Один раз звякнули и стихло — на кораблях так всегда отмечают время.

— Час ночи! До Иркутска три часа ходу, с запасом беру. Так что через полчаса флотилия уходит. А вы, Григорий Михайлович, грузите своих улан в эшелон, скоро бронепоезда подойдут.

— Как вы намерены сражаться, Михаил Иванович?

— Если успею вовремя, пока они из Глазкова гвардейских стрелков не выдвинули, то сверну понтон, к такой-то матери, и сорву им переправу. Высажу десант у «Белого дома» и возьму под охрану его величество ротой морской пехоты, — контр-адмирал так произнес слово «охрана», что оно явственно прозвучало как «арест». — Высажу и эскадрон твоих улан. Они с казаками генерала Оглоблина оцепят военное училище. Арчеговские десантники берут на себя охрану правительства, дабы никто иллюзий не питал по поводу взятия власти. Солнце еще не взойдет, как мы город займем и заговорщикам на то времени не дадим. Они на пять часов утра свое выступление назначили…

— А если на четыре перенесут или на три? Они ж не дурни, уже, видать, просекли, что их планы нам понятны?! Вы пока здесь, при кораблях, и мой отъезд для них не загадка — вон они, телеграфные столбы везде стоят. Отстучали ведь телеграмму, как вы думаете?!

— Худо дело! Тогда мы отплываем немедленно. Иду кораблями на полном ходу, транспорты не жду! — Смирнов чуть не подскочил на месте, зачастил словами от возбуждения.

— И я тогда с эшелоном, не мешкая, сейчас же отправляюсь, Гордеев со своими броневиками догонит в Михалево. Свой брат, казак, поторопится. Если услышу стрельбу ваших канонерок, то атакую бронепоездами вокзал и понтон, высажу улан. Постараюсь взять казармы на горе и овладеть мостом через Иркут. Поддержку окажете?

— Я к вам сигнальщиков отправлю, как в прошлый раз, в декабре. Связь будет, а кораблям пулеметы не страшны, хотя пароход утопить они смогут. Но дело такое — где наша не пропадала! — Смирнов посмотрел с задором на атамана, подбадривающе улыбнулся. Однако сразу же его лицо стало строгим, и он тихо спросил: — Ваши уланы с гвардией воевать будут, Григорий Михайлович? Мало ли что. Надежные?

— Моим бурятам что гвардия, что повстанцы с партизанами — люди совсем темные. Дети степей! Да я с ними уже переговорил, объяснил, что к чему. Уловили текущий момент, как любят выражаться наши заклятые друзья-большевики. Будут воевать, и хорошо. Вы уж не волнуйтесь, Михаил Иванович, не подведем.

— С Богом!

Смирнов хотел было поднести ладонь к фуражке, отдать воинское приветствие, но, вспомнив Арчегова тем памятным декабрьским вечером, импульсивно раскрыл объятия. Семенов сделал шаг ему навстречу, и генерал с адмиралом, совсем неподобающе для их положения, крепко сжали друг друга в объятьях, на глазах изумленных моряков и улан…

Глазково

— На флоте такое время «собачьей вахтой» именуют, ваше превосходительство. А на карауле всегда спать хочется!

Командир 2-го лейб-гвардии сводно-стрелкового полка Мейбом усмехнулся и отпил из чашки горячего чая. Хорошо в тылу, ничего не скажешь. Два дня в Иркутске, а все обустроены в хороших казармах, в которых раньше квартировал мятежный запасной полк. Одно здание частично разрушено и погорело в декабрьские дни прошлого года, зато второе в целости и сохранности пребывает, хорошо отремонтированное и подновленное.

— Четыре часа утра. Очень хорошее время. Так что надо поторопиться, пока в городе все спят, Федор Федорович! Мы их тогда теплыми по кроваткам и прихлопнем!