Спасти Державу! Мировая Революция «попаданцев» - Страница 53

Контр-адмирал Смирнов уставился тяжелым взглядом в побледневшее лицо командующего Байкальской флотилией. Капитан первого ранга Фомин не дрогнул, смотрел прямо, ноздри раздувались от сдерживаемого гнева.

Он прочитал радиограммы военного министра, благо шифровальщики под рукой были, и понял все. Все несуразности минувших дней перестали мелькать перед глазами и сложились в понятную мозаику.

— Я, ваше превосходительство, давал присягу монарху и России и отступать от нее не намерен! Как и другие офицеры, я не желаю расчленения державы на лоскутные псевдогосударства!

— Вы хотите сказать, что присяга, которую вы дали Сибирскому правительству и народу, считается недействительной?

— Нет, я так не говорил. Но в присяге говорится еще о монархе и России. Ведь так, господин адмирал?

— Да, это так! — глухим голосом отозвался Смирнов.

Раньше он бы сам был на стороне Фомина, но не станешь же объяснять всем и каждому то главное, потаенное, о чем во весь голос не объявишь. А потому такие заговоры неизбежны, и хуже того, всегда в них вовлекаются честные офицеры. И сейчас он сам должен сделать свой выбор.

— Я понимаю вас! Но давайте посмотрим на это дело иначе. Завтра вы возьмете власть в Иркутске и принудите Сибирское правительство отказаться не только от независимости, но и от автономии. В пользу самодержавия! Завтра, завтра, Николай Георгиевич, у нас верная информация. А вы предполагаете, какие последствия возможны от вашего шага?

— Единая и неделимая Великая Россия! Большевики на ладан дышат, и мы их добьем в течение года! А вы с этими изуверами договариваетесь, Родиной торгуете, адмирал!

— Я бы на вашем месте не торопился бросать оскорбления, господин капитан первого ранга. Но то, что вы желаете сотворить в Иркутске, называется не спасением России, а предательством…

— Я не признаю бело-зеленую тряпку, а потому…

— Прошу слушать не перебивая, как я вас выслушал! Я управляю морским ведомством, а не вы. И пока несу ответственность за флот. А перебивать старшего по чину и есть большевизм, против которого вы так рьяно выступаете! Вот так!

— Прошу простить меня за несдержанность, господин контр-адмирал. Но только за это!

— Буду с вами откровенным! Пять месяцев тому назад я сам думал так же, как и вы. Но сейчас изменил свои взгляды. Во-первых: население неоднородно, многие поддерживают идею монархии, но среди них есть и те, что отнюдь не отождествляют ее с самодержавием. Значительная масса обывателей не разделяет ваши взгляды на будущее, вернее, прошлое устройство. Много и тех, кто является противниками монархии, есть и «областники», что заняли большинство мест в Народном собрании. И как вы их всех убеждать в своей правоте будете — порками и расстрелами?! Так мы это проходили, и в ответ получили такой всплеск партизанщины, от которой до сих пор спокойно жить не можем!

Смирнов вздохнул, перебарывая гнев. Фомин молчал, угрюмо взирая на разъяренного адмирала.

— Нынешняя форма устройства устраивает если не всех, то подавляющее большинство населения. За исключением «покрасневших», понятное дело. И армию с флотом, где большинство составляют именно сибиряки. И вы хотите и с ними воевать, красных вам мало?!

— Мы не собираемся устраивать внутреннюю гражданскую войну, ее просто не будет!

— Вы наивны, Николай Георгиевич! Завтра, если заговорщиков не остановить, такая бойня начнется, что мне и представить страшно! И хуже того — вы уже начали лить кровь. Связь с Омском прервана, ваши офицеры заблокировали телеграф. Для чего? А тут может быть простое объяснение — провоцируя красных обстрелами, можно вызвать репрессии против сибирской делегации в Москве, — адмирал Смирнов с шипением выдохнул из груди воздух, ярость клокотала. — Гибель председателя правительства Вологодского и генерала Арчегова вызовет в Сибири всплеск ненависти, война станет понятной для населения. И ради этой цели вы уже приговорили тех, без энергии которых в декабре и январе мы бы не выстояли под напором красных! А ведь именно они сделали все, чтобы Сибирь получила своего царя!

— Большевики ничего бы не сделали с нашей делегацией. В худшем случае посадили бы под стражу!

— Я вам задам один вопрос — кто вас втянул в заговор? Молчите?! Тогда спрошу вас иначе — с вами его величество говорил по данному, скажем так, предприятию?

— Нет, государь со мной не говорил!

— Вы недавно имели беседу с генерал-адъютантом Фоминым и флигель-адъютантом Шмайсером! Ведь так?! А вы уверены, что эти господа не добавили что-нибудь лишнее от себя, проявив неуместную инициативу?

Ответить командующий флотилией не успел, как внезапно дверь отворилась, и в комнату буквально вбежал флаг-офицер. Его лицо было встревоженным донельзя.

— Прошу меня простить, ваше превосходительство! Срочная радиограмма оперативного дежурного! В Иркутске совершено покушение на начальника Генерального штаба генерал-лейтенанта Болдырева. Он убит выстрелом из винтовки. Покушавшихся на него задержать не удалось! И еще — неизвестными злоумышленниками ранен генерал-лейтенант Пепеляев!

— И вы это хотите списать на эсеров? Или на немыслимую случайность? Вот, значит, что вы с нами задумали сотворить?! И думаю не с полудня, а с утра пораньше, перед рассветом. Пока все спят. Ведь так?!

Смирнов побледнел от ярости, желваки заходили под кожей. Адмирал тяжело поднялся со стула, ненавидяще смотря на Фомина, который отвел взгляд в сторону.

И Михаил Иванович все понял — не время уже для разговоров, когда его практически не осталось. Адмирал громко произнес, почти выкрикнул: